- Папа, а Сталин был плохой?

- Да, он был плохой.

- А Хрущев был хороший?

- Ну, он был лучше Сталина?

- А Брежнев был хороший?

- Да он был хороший.

- Пап, а Горбачев хороший?

-          Вот он уйдет, тогда я тебе точно скажу.

Старый советский анекдот

- Папа, а Сталин был плохой?

- Да, он был плохой.

- А Хрущев был хороший?

- Ну, он был лучше Сталина?

- А Брежнев был хороший?

- Да он был хороший.

- Пап, а Горбачев хороший?

-          Вот он уйдет, тогда я тебе точно скажу.

Старый советский анекдот

С большим интересом слежу за дискуссией вокруг темы о «национальном лидерстве», развернувшейся в газете «Свобода слова». Дискуссия эта интересна для меня как с точки зрения профессиональной (историко-политологическое раскрытие темы), так и гражданской, человеческой (просто хочется лучше понимать, в какой стране мы живем). Надо отметить, что сама по себе тема является крайне неблагодарной, ибо нам не дано предугадать то, что будет завтра и как будет меняться общественное мнение, скажем, в ближайшие 5-10 лет. Об убеждениях и взглядах поколений, которые придут спустя десятилетия, говорить и вовсе страшно. Уверен, любой, кто сегодня берется сегодня теоретизировать «феномен национального лидерства в Казахстане» вынужден, мягко говоря, лукавить. Зачастую все это либо пропаганда, либо контрпропаганда. В таких условиях, смелость и последовательность «Свободы слова» вызывает уважение. И кто знает, быть может, именно в этих спорах будет рождаться искомая истина? Соглашаясь принять участие в дискуссии, я нисколько не претендую ни на научность, ни на политическую объективность. Это, скорее, размышления на тему и не более...

Итак, что такое «национальное лидерство» и кто такой «национальный лидер»? Попробуйте «нагуглить» в интернете данные словосочетания и вы непременно натолкнетесь на горы интеллектуального мусора, порожденного пытливыми умами политиков и пропагандистов. Трудно, почти невозможно найти сколько-нибудь объективные, фундированные исследования, не говоря уже про научные теории, проверенные опытом. И немудрено, тема эта довольно скользкая, заведомо ненаучная. История, да и вообще общественные науки (включая экономику) просто бы «умерли», если все события и процессы можно было «сверять алгеброй» и укладывать в готовые математические формулы.

Мне кажется, что история, вообще любая история - это история, как минимум, глупости, самонадеянности и тщетности. Подлинно «великой историей» можно назвать лишь историю сознательной борьбы, сознательных человеческих усилий, направленных на преодоление враждебного, случайного и нелепого, объективных и субъективных условий. Подлинно «национальными лидерами», «выдающимися историческими личностями» становятся лишь те «счастливцы», кто кардинально менял свои общества, политико-географические и историко-культурные реалии своего времени. Личности, которые «брали» общество в одном качестве, не устраивавшем по тем или иным причинам большинство (а иногда и меньшинство), а «оставляли» после себя совершенно иное, которое надолго переживало своих «архитекторов». Такие «успешные» примеры есть, и о них прекрасно поведал уважаемый Сейдахмет Куттыкадам.

Но есть ведь примеры «посредственные» и «плохие»! Есть даже «ужасные» и «катастрофические» примеры! Какой из этих «примеров» более других подходит для нас, для нашей страны? Какой «пример» реализуется у нас? Конечно, всегда есть соблазн примерить на себя самое «успешное» из мирового опыта. Но ведь и другие общества не стремились к собственному краху и энтропии. Ни один правитель мира не думал, что он претворяет в жизнь «плохой пример»: он также ссылался на «успешные» примеры или же проторял «свой особый путь» в надежде на то, что со временем он будет признан и по достоинству оценен благодарными потомками и историками как «успешный». Если бы все тираны мира обладали хотя бы крошечным даром предвидения, какой могла бы быть история человечества? Если бы политики могли бы увидеть степень тщетности своих усилий, не стали бы они подобно Диоклетиану растить капусту в огороде? А может, уже выращивают?

Самым правильным, как мне кажется, является обсуждение наших реалий, которые не могут быть ни сингапурскими, ни чешскими, ни какими иными. И прошлое, и будущее наше будет только «казахским». Нынешнее наше состояние, быть может, самое трагичное и одновременно насыщенное событиями, явление временное, промежуточное. Поэтому будет логично, если мы будем опираться и анализировать факты и события политической жизни именно нашей страны, учитывая, безусловно, опыт мировой.

Прогнозы прошлого

Сегодня, накануне двадцатилетия Независимости Казахстана, много найдется тех, кто из конъюнктурных и иных соображений будет пытаться представить все происходящее как данность. Уже раздаются уверенные голоса о том, что, дескать, не будь Нурсултана Назарбаева, все могло бы быть иначе. Мол, все предопределено демиургическими талантами и освещено гениальными способностями главы государства. Уже написаны десятки книг и сотни пылких, подобострастных публикаций, в которых авторы с историцистских позиций пытаются представить всю многовековую историю Казахстана как пролог к последнему двадцатилетию. Оставим это на совести таких «мыслителей», тем более, что еще великий философ прошлого столетия Карл Поппер не без оснований утверждал, что «вера в историческую необходимость является явным предрассудком и невозможно предсказать ход человеческой истории».

Конечно, найдутся и те, кто произнесет затертую до банальности фразу о том, что «история не знает сослагательного наклонения». Но как мне кажется, история не только знает, но и требует сослагательного наклонения и единственный наш долг перед ней - как следует ее переосмыслить, отрефлексировать с учетом требований сегодняшнего дня и вызовов дня завтрашнего. Мысль эта, конечно же, не претендует на оригинальность, но как можно понять прошлое в отрыве от настоящего и будущего? По крайней мере, это значительно полезнее и разумнее, чем пытаться писать историю с чистого листа, начиная с 16 декабря 1991 года.

Еще знаменитый американский политический психолог Д.К.Саймонтон на основе анализа деятельности 342 европейских монархов средневековья и нового времени, американских президентов, сделал вывод о «значительном перевесе ситуационных факторов над личностно-психологическими факторами политических лидеров». И в нашем случае ситуация могла быть какой угодно, но не обязательно такой, как сегодня. Сегодня много говорят о «роли личности в истории». Но с таким же успехом можно пофантазировать на тему о «роли других личностей в истории». Можно даже поочередно попробовать поставить на место нашего лидера гипотетических Дэна Сяопина, Ли Куан Ю, Махатхира Махаммада, Мустафу Кемаля Ататюрка, Махатму Ганди, Леха Валенсу, а также Звиада Гамсахурдиа, Абульфаза Эльчибея, Ислама Каримова, Сапармурада Ниязова и т.д. И во всех таких гипотетических случаях результат был бы различным. Можно попытаться спрогнозировать ситуацию, когда пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана в 1989 году занял бы не Назарбаев, а скажем Узбекали Жанибеков, Еркин Ауельбеков, Закаш Камалиденов, Кенес Аухадиев: уверен, что результаты были бы не совсем теми, нежели мы имеем сегодня. Есть и более экзотические ситуации, когда в результате антикоммунистической эйфории к власти пришли бы националистические силы во главе с Хасеном Кожа-Ахметом или Ароном Атабеком. Это сейчас может казаться абсолютно невозможным, не заслуживающим внимания. Но при том или ином стечении обстоятельств это могло произойти...

Эти гипотетические варианты надо бы отыграть заново и отрефлексировать хотя бы потому, что «фактор Назарбаева» был и пока остается главенствующим в политике и экономике. Ведь нереализованные сценарии должны быть неотъемлемой частью сценария реализованного! Без этого «картина мира» не может быть полной и объемной. Реальность в равной мере включает в себя и утопию, и антиутопию. Ведь использует же власть в качестве части «назарбаевского мифа» сценарии межнациональных столкновений, сепаратизма и региональных конфликтов! Проблема нашего общества заключается в том, что мы не только разучились рационально мыслить, но и фантазировать, мечтать, прогнозировать. Из всех жанров литературы (наряду с детской) наиболее невостребованными остаются сказки, фантастика, фэнтэзи и антиутопии. Быть может это и закономерно. Поскольку наша реальная жизнь в сценариях власти более всего похожа на сказку и утопию одновременно.

Но процесс не стоит на месте. Указанной рефлексией должны были бы заниматься наши писатели и ученые-гуманитарии. Но в силу того, что они деморализованы и дезориентированы (из страха перед властью или из любви к бюджетным ассигнованиям), этим занимается само общество. Объясню почему. Многие, наверное, обращали внимание на то, что сегодня среди пожилых и более взрослых граждан все более и более популярным становится имя Динмухаммеда Кунаева. Молодежь сегодня называет своих детей его именем едва ли ни чаще, чем именем действующего президента. Даже на фоне всеобщего «просветления». Это интересный социологический феномен, который следовало бы изучать, но, к сожалению, социология у нас еще более продажна, чем философия. Можно сказать, что такие процессы естественны и связаны со стремлением людей к большей определенности и «сытости», которыми характеризовалась «эпоха Кунаева». Но мне кажется, что в этом можно увидеть и гораздо более глубинные смыслы и коннотации. Почему бы не предположить, что актуализация образа Д.Кунаева - это своеобразный ответ общества, «голосование уходом в бессознательное». Ведь становление Н.Назарбаева во многом связано с именем Кунаева! Быть может, общество пытается на бессознательном уровне «отыграть ситуацию обратно»?

И дело не только в Кунаеве. Актуализируется все, что связано с героикой и историей. Поиски «головы Кенесары», «борьба за памятники ханам» - все это из этого ряда. Заведенное в тупик массовое сознание имеет две стратегии: либо биться об стену дальше, либо отойти назад и пытаться выйти на новый метауровень, на новый горизонт. На передний план выходят ценности, менее всего подверженные инфляции: нация, религия, история, культура, язык. Примеров тому масса. Османы после империи стали искать тюркские корни. Немцы дважды устремлялись в эпическую Валхаллу. Казахи в 16-ом, 19-ом и в начале 20 века трижды возвращались к идеалам Алаша (будет, похоже, и четвертая попытка). Кое-кто пытается найти спасение в язычестве и мистике. Вообще, надо сказать, что сегодняшний духовный разброд и идейные шатания в сфере культуры, истории и религии - это мощный сигнал власти. Это подлинная манифестация национального духа. Общество бурлит и ищет свои границы. И оно их, так или иначе, найдет. А если этому будут препятствовать, то начнет искать «крайних». А «крайним» могут оказаться слабые или иные. Особо отмечу, что все это происходит на фоне глубочайшего морального разложения и нравственного падения, которые могут завершиться либо громким падением, либо невиданным подъемом. Вопрос только чего: режима или государства? И вопрос этот остается открытым...

Могло ли быть иначе?

Как бы там ни было, одним из наиболее важных вопросов, связанных с «феноменом национального лидера», были и остаются вопросы, связанные с природой, сущностью, «душой» самого нашего общества. Сегодня сплошь и рядом можно услышать мнения, которые сводятся к тому, что «Назарбаев и его окружение в свое время монополизировали власть, а теперь не хотят ею ни с кем делиться». Я же считаю, что такое мнение можно считать верным, но только отчасти. И это предельно упрощенный взгляд на новейшую историю нашего государства.

На самом деле, мы должны честно признать хотя бы одно: мы были и остаемся тоталитарным обществом, предпочитающим перекладывать ответственность на других и не отвечать за свои слова и поступки. Если быть честными, то наше общество несет значительную долю ответственности за то, в каком обществе мы живем, и за то, кто им управляет. Если и существует некая «историческая вина», то ее надо разделить пополам между самой нацией и ее сегодняшним лидером. Только признание данного факта позволит облегчить понимание современного исторического процесса.

Для удобства восприятия можно даже привести слова недавнего «отца» и классика марксизма В.И.Ленина: «Ни один класс в истории не достигал господства, если он не выдвигал своих политических вождей, своих передовых представителей, способных организовать движение и руководить им». Назарбаев стал руководителем страны не только потому, что этого хотел Кремль, всемогущее Политбюро, а потому, что на тот момент он являлся наиболее «типичным» представителем республики, выражавшим чаяния и потаенные ожидания тогдашнего большинства. Сегодня для части нашего истеблишмента это может показаться едва ли не «ересью», но в конце 1980-ых Назарбаев был наиболее популярным политиком не только в Казахской ССР. Я совершенно искренне считаю, что выдвини Горбачев его на пост вице-президента или премьер-министра СССР, история «одной шестой» могла бы пойти совершенно иным путем. Сегодня историки могут привести равное количество аргументов как в пользу, так и против тезиса о «неминуемом крахе советской империи». Характерный момент: общество, которое с редким воодушевлением проголосовало за сохранение СССР, спустя буквально несколько месяцев совершенно с не менее редким равнодушием взирало на его распад. Но, слава богу, с Советским Союзом произошло то, что произошло. Наша задача сейчас извлечь из этого нужные уроки и завершить постсоветский период истории...

Что происходило в дальнейшем в сфере политики и экономики, пересказывать не имеет смысла. Все происходило и происходит у нас на глазах. В условиях коллапса СССР и создания новой государственности Нурсултан Назарбаев не стал мудрствовать лукаво и выбрал тактику сохранения существовавшего на тот момент статус-кво. Сознательно или нет, но задачи создания новой государственности проводились в отрыве от проблем нациестроительства и модернизации общества. Не знаю даже, делал ли кто-нибудь в окружении президента в начале 1990-ых долгосрочные прогнозы, но вся политика того периода в основном свелась к оперативному реагированию на многочисленные каждодневные вызовы и тушение локальных конфликтов. Говорить о ценностях, новых идеях было просто некогда. То, что можно было решить на месте - разрешалось, а то, что требовали времени и усилий - замораживалось, консервировалось до «лучших времен».

Американские ученые П. Суедфелд и А. Рэнк в свое время проанализировали биографии 19 деятелей, сыгравших важную роль в пяти различных революциях. Что интересно, они пришли к выводу, что их личностная степень «концептуальной сложности» прямо повлияла на их будущее после прихода к власти. Оказалось, что наиболее «твердокаменные» лидеры с четкой иерархией ценностей, граничащей с догматизмом придя к власти не смогли сохранить лидирующие позиции. Борьба за власть и удержание власти оказались принципиально разными вещами. Иными словами революции делались Дантонами и Робеспьерами, а их результатами пользовались Наполеоны и Талейраны. Проблема же нашей страны заключается в том, что Дантонов и Робеспьеров у нас не было, зато Талейранов было хоть отбавляй. «Национально-освободительное» движение было попросту задавлено, а те ее элементы, которые были видимы глазу, носили либо элитарный, либо маргинальный характер. Декабрьское восстание казахской молодежи в 1986 году было жестом отчаяния, безнадеги, немощи, нежели очередным шагом разумной политической борьбы. Оно было первым и потому преждевременным. Жесткие репрессии, которые последовали за ними, сразу же возродили животные инстинкты 1930-ых и сильно «подморозили» все общество, включая и элиту. Поэтому, когда спустя несколько лет во всех нацреспубликах СССР шли массовые митинги, наступила «национальная весна», в Казахстане все еще царила «декабрьская стужа»...

Нурсултан Назарбаев, конечно, является выходцем из партийно-советской школы. Но как раз того времени, когда уже убеждений не осталось вовсе, царили цинизм и приспособленчество. Коррупция уже разъедала партийно-советский аппарат, хотя и не имела нынешних темпов и размаха. В такой ситуации утверждать, что сегодняшние руководители страны, вышедшие «из советской шинели» были убежденными, идейными, ценностными, цельными людьми, не приходится. Они не были ни коммунистами, не смогли стать и националистами, как Путин и Медведев. Они нашли удобную для себя формулу «государственники», за которой подразумевается «госаппаратчики» или «номенклатура». От совка у них осталась лишь тоталитарность мышления, которая не требует идеологий. Тоталитарий может быть даже «либералом» и ради «свободного рынка» посадить тысячи несогласных. По сути партийно-комсомольские работники в СССР оказались предтечами сегодняшних «технократов».

Понятно что «старые» и «новые» технократы, получившие непроверенный опыт строительства государства без идей, без метафизики, без ценностей, без истории не сильно заморачивались по поводу выбора политической и экономической модели развития страны. Небольшие группы идейных демократов и рыночников постепенно «уходили». Результат очевиден: построены меркантилистская экономика и авторитарный политический режим. Поэтому когда наши чиновники произносят заученную мантру «Сначала - экономика, потом - политика», они нисколько не лукавят.  «Казахстанская модель» создавалась именно в этом порядке и именно в этой последовательности. Именно выстроенная за эти годы социально-экономическая система страны диктует условия политике, устраняет реальную демократию и местное самоуправление. Поэтому и власть у нас иррациональная. Как говорил Эрих Фромм: «Рациональная власть основана на компетентности; такая власть способствует росту человека, который на нее опирается. Иррациональная власть зиждется на силе и служит для эксплуатации того, кто ей подчиняется». Вот и все.

Итак: могло ли быть иначе? При том наборе исходных данных, которые мы имели, скорее всего, нет.

Продолжение следует

Газета «Свобода слова»